Сейчас, когда в интернет-СМИ разгорается нешуточная борьба коммунистов и либералов с государственниками и казаками по поводу памятника «убийце Чапаева», хорошо бы вспомнить, что они оба представляли из себя.
Итак, две личности: красный командир 25-й дивизии Василий Чапаев и казачий полковник Тимофей Сладков.
Происхождение:
Василий Иванович Чапаев родился (в 1887 году) и вырос в семье рабочего-артельщика, занимавшегося сплавом брёвен на Волге и прочей подённой работой. Жил в небольших поволжских городах. Плотничал, как и отец. С ранних лет знал, что и ему предстоит та же беспросветная, неграмотная, полуголодная жизнь. А потому богатых не любил искренно и крепко.
На Волге, в те времена — самой крупной российской транспортной магистрали «север-юг», промышляли люди трёх основных групп: богатые купцы, бедные мужики и «лихие люди», грабившие богатых.
Чапай относился к мужикам, но завидовал «лихим». Был задирой, драчуном, хулиганом. Работал подённо, то есть нигде не задерживался больше, чем на день. Грамотой особо не владел, хотя и неграмотным тоже не был, но церковно-приходскую школу так и не окончил.
Тимофей Ипполитович Сладков родился (в 1884 году) и вырос в городе Уральске, бывшем тогда столицей Уральского казачьего войска. Его отец Ипполит Сладков был в чине есаула, воевал в Средней Азии. Дед по матери Дмитрий Донсков был в чине генерала. Поэтому военная карьера перед Тимофеем вырисовывалась с детских лет.
Получив хорошее образование в Уральске, он поступил в Елисаветградское кавалерийское училище (ныне город Кировоград) и окончил его по первому разряду (то есть на «пять»). После окончания учебного заведения первоначально служил не в Уральском казачьем войске, а во Всевеликом войске донском. Хотя донцы к себе на службу чужаков не брали. Вероятно, в пользу Сладкова сыграл факт его женитьбы на дочери генерала Денисова из Всевеликого войска донского.
Военная карьера:
Василий Иванович Чапаев свою военную карьеру начал в 1914 году с началом Первой мировой войны. После призыва прошёл обучение в унтер-офицерской школе, впоследствии в 1916 году получил звание фельдфебель.
В боях отличался храбростью, доходящей до безрассудства. Однажды плясал «Барыню» перед немецкими окопами, чтоб наши бойцы вынесли раненого товарища с нейтральной полосы, простреливаемой врагом.
Как командир-стратег себя не проявил, но уважением сослуживцев пользовался. Был трижды награждён солдатским Георгиевским крестом.
После тяжёлого ранения, повредившего сухожилия на руке и ноге, больше не мог принимать участие в боевых действиях. А потому был отправлен в запасный полк в поволжский город Николаевск (ныне — Пугачёв). Летом 1917 года вступил в партию большевиков. А потому на съезде солдатских депутатов в Казани фельдфебель Чапаев был назначен командиром этого полка. После Октябрьской революции стал организатором отрядов Красной гвардии в Николаевском уезде, командиром полка, бригады, а потом и дивизии РККА.
Тимофей Ипполитович Сладков уже на службе продолжал обучение военному делу. В 1905 году он проходил обучение стрельбе из пулемета в городе Ораниенбаум, в Офицерской стрелковой школе.
В декабре 1909 года Сладков был произведен в чин сотника. Проходил службу в составе частей полка в Великом княжестве Финляндском. За весь период службы в полку не раз аттестовывался самым положительным образом, состоял на хорошем счету у начальства и признавался достойным повышения по службе. В апреле 1913 года был произведен в чин подъесаула.
В феврале 1914 года Тимофей Ипполитович получил назначение в Главное управление Генерального штаба, где мог бы служить и после начала Первой мировой. Но нет. После объявления войны есаул Сладков написал рапорт с просьбой отправки его на фронт. И через некоторое время был назначен командиром 6-й сотни 6-го Уральского казачьего полка, входившего в состав Уральской казачьей дивизии.
На фронте себя зарекомендовал, как ответственный и требовательный командир, обладающий спокойным уравновешенным характером. Сладкову удавалось сочетать в себе качества и стратега, и тактика. За умелое ведение боевых действий Сладков награждался внеочередными званиями — войскового старшины (подполковника) и казачьего полковника.
Участие в гражданской войне:
Василий Иванович Чапаев на фронтах гражданской, в основном, воевал с не признавшими Советскую власть уральскими казаками, а также — с чешскими легионерами.
Был вспыльчив, не допускал иного мнения, кроме своего. С трудом находил общий язык с представителями командования. А потому, чтобы не обострять обстановку на фронте, был направлен в Москву в качестве слушателя первого набора Академии Генерального штаба Красной армии. Однако и там не нашёл общего языка с преподавателями. И в результате — покинул её самовольно, не справившись с трудностями в учёбе. Был назначен командиром 25-й стрелковой дивизии, которая отличилась при взятии Уфы. За что был награждён орденом Красного Знамени.
Начальство Чапаева недолюбливало за скверный вспыльчивый характер. Зато у своих бойцов он пользовался авторитетом, так как в любых ситуациях «своих» защищал и выгораживал.
Враги (в основном, уральские казаки) его ненавидели и считали «дьяволом» из-за массовых убийств и изнасилований чапаевцами мирных граждан в захваченных станицах. А также — из-за погромов и мародёрства чапаевцев, которое комдив ввёл в законное поле.
Всё награбленное бойцы должны были сдавать командиру своего подразделения (как правило, ротному), чтобы тот реализовывал это имущество, часто продавая его бывшим хозяевам. А уже на эти средства закупалось всё необходимое для обеспечения данной роты, полка и т. д.
По воспоминаниям Дмитрия Фурманова ненависть Чапаева к казакам доходила до того, что он приказывал не брать в плен «ни одного казачишки». Все пленные расстреливались на месте.
Тимофей Ипполитович Сладков революцию не принял, как и большинство казаков уральского и оренбургского казачьего войска. Как и другие казаки, считал, что октябрьский переворот был организован иностранными разведками на деньги воюющей с Россией Германии, чтоб развалить Российскую Империю.
В конце 1917 года полковник Сладков вернулся в Уральск, чтоб уберечь его от большевиков.
В 1918 году он был назначен командиром 6-го льготного Уральского казачьего полка. Этот полк был сформирован из казаков станиц Лбищенского района, расположенного к югу от Уральска, и воевал на Шиповском фронте, прикрывая направление на Уральск.
В апреле 1919 года полковник Сладков был назначен командиром Лбищенского конного полка, входящего в состав 2-й Уральской казачьей дивизии полковника Буренина.
Бои с красными в низовьях реки Урал казаки уральского казачьего войска вели самостоятельно, практически не будучи связанными с другими формированиями армий Деникина и Колчака. Уральцы по складу характера, как правило, были автономистами. Они привыкли нести ответственность исключительно за свою землю, за свои станицы, за своих земляков. Воевать на других фронтах они не хотели, в первую очередь защищали станицы и хутора своего войска.
Чем и воспользовалось руководство красной армии, практически отрезав уральских казаков от помощи извне. И это обусловило особый ход боевых действий на уральском фронте. Протяжённой линии фронта в уральских степях, как правило, не было. И казаки, и красноармейцы старались взять наиболее значимые населенные пункты, закрепиться там. Либо — отбить их у противника.
Главной задачей, которую ставили перед собой уральские казаки в 1919 году, было — освобождение Уральска от красных. Отряды уральского казачьего войска захватывали крупные станицы, хутора по Уралу, Илеку и Чагану. Но освободить свою столицу они так и не могли.
Недавно избранный после гибели в 1919 году предыдущего атамана войсковой атаман Владимир Толстов на совещание высшего командного состава Уральской армии в посёлке Калёном предложил провести рейд по тылам противника. Главной задачей рейда было — тайно пробраться в город Лбищенск, где располагался штаб 25-й дивизии. И захватить в плен знаменитого комдива Чапаева.
Такой поворот событий должен был внести панику в ряды красноармейцев. И дать уральцам возможность погнать отступающие части за Уральск, освободив столицу своего войска.
Операция предстояла крайне опасная, так как предстояло малыми силами пробираться через хорошо укреплённый район красной армии. Поначалу было решено отбирать только добровольцев, желательно из той местности, где предстояла операция. Но оказалось, что каждый из казаков желал принять участие в освобождении Лбищенска.
Поэтому был сформирован сводный кавалерийский отряд из тысячи всадников под командованием сразу двух полковников: Бородина и Сладкова. Лихому рубаке Бородину отводилась роль походного командира. Уравновешенный и расчётливый Сладков должен был выполнять роль начальника штаба.
Лбищенский рейд:
Василий Иванович Чапаев к сентябрю 1919 года стал весьма самоуверенным красным командиром. Ему сходила с рук любая дерзкая выходка, благодаря заступничеству Михаила Фрунзе.
Комдив 25-й дивизии «выбивал» для своих не только вооружение и обмундирование. Но и — серьёзное техническое оснащение.
Чапаев верхом на коне — это миф, выдуманный братьями Васильевыми при создании фильма Чапаев. На самом деле сохранилась записка, где Василий Иванович буквально требует от Фрунзе хороший автомобиль для себя, объясняя это тем, что из-за старого ранения у него не работают сухожилия на руке и ноге, а потому он не может удержаться в седле.
«У меня вышиблена рука и порваны жилы, управлять лошадью не могу… Прошу выслать мне для дивизии и для дела революции один мотоциклет с коляской, 2 легковых автомобиля, 4 грузовика для подвозки снабжения. За невысылку таковых я обязан сложить с себя обязанности».
Возил комдива автомобиль «Форд» с пулемётом, установленным сзади, как на тачанке. Высший шик по тем временам!
Дивизия, кроме прочего, была оснащена большим количеством пулемётов, артиллерийских орудий, броневиков. И даже имела свой отряд аэропланов, которому поручалась разведка.
Четыре аэроплана посменно кружили над степью в дневное время, высматривая мелкие отряды казаков. И докладывали о них командованию. Степь просматривалась на десятки, если не сотни километров. Проскочить незаметно не смогла бы и мышь.
Кроме того Чапаев организовал большое количество конных застав, постоянно перемещавшихся по степи.
Он был уверен в том, что к станицам, занятым подразделениями его дивизии, не сможет подойти неприятель, чтоб не быть вовремя замеченным разведкой.
Самоуверенный фельдфебель не оценил стратегию и тактику ведения боевых действий офицеров, получивших хорошее военное образование и не раз применявших его на войне.
Аэропланы почему-то не увидели в открытой степи конный отряд в тысячу всадников.
Выставляемые кордоны разведки время от времени куда-то пропадали. Но командиры списывали это на разгильдяйство бойцов, которые не раз уходили в загулы.
В конце концов, до красноармейцев в Лбищенске каким-то образом пешком добежал перепуганный обозник. Он уверял, что в степи полно белых. И они только что захватили целый обоз продовольствия.
Но авиация не увидела ни белых, ни обоза. Конные разъезды тоже не дали результата.
Чапаев в сердцах выругался и сказал, чтоб обозника посадили под замок, пока не протрезвеет и не отстирает галифе. Хохотал весь штаб.
Комдив решил, что в степи где-то рыскают малые отряды анархистов, грабившие тыловые части. И приказал усилить посты вокруг города.
Тимофей Ипполитович Сладков не просто спланировал, а просчитал поминутно все действия своего отряда. По его плану большой сводный отряд из тысячи всадников с парой артиллерийских орудий должен был двигаться по степи одной колонной. Но — только ночью, так как аэропланы ночью не летали.
Отряд шёл таким образом — четыре дня! И преодолел при этом более ста километров.
Впереди шла группа разведки, которая при необходимости тихо устраняла любого красноармейца, попадавшегося на пути отряда. Впрочем, Сладков как раз требовал красных не убивать, а брать в плен, чтоб узнавать от них расположение тех или иных частей чапаевской дивизии.
Днём люди и кони рассредоточивались по оврагам и балкам. Маскировались сверху камышом и ветвями. И таким образом, простаивали всё световое время. Зато ночью нагоняли быстрым перемещением.
Казакам помогало то, что большинство из них были уроженцами тех мест. И хорошо знали расположение рощиц, оврагов, мелких ручьёв. Они сурово и целеустремлённо шли освобождать свой родной город от захвативших его бандитов, убийц и насильников.
Захваченные пленные давали важные сведения о перемещении конных дозоров. Их удавалось обходить.
Но самым главным своим достижением Сладков считал захваченного в плен начальника большого обоза, шедшего на Лбищенск без охраны. Чтоб спасти себе жизнь, тот согласился провести небольшую группу казаков непосредственно в тот дом, где находился штаб и сам Чапаев.
Обоз был захвачен у самого города. Одному из обозников удалось-таки выскользнуть и добежать до красных постов. Но отряд был надёжно спрятан. Поэтому ни авиаразведка, ни конные разъезды его не обнаружили.
При подготовке к штурму командиры разделились. Бородин предпочёл лично повести за собой «казачий спецназ». Сладков же остался на НП наблюдать за ведением боя, чтобы хладнокровно управлять боевыми действиями.
Бой за Лбищенск:
Василий Иванович Чапаев, вероятно, был встревожен последними новостями о каких-то белых, но виду не подавал. Весь его штаб спокойно спал, когда в городе вдруг прозвучали первые выстрелы. Он хотел выскочить из большого каменного дома вместе с ординарцем. Ждал, когда тот подведёт коня к крыльцу. В городе уже шла беспорядочная стрельба.
Ординарец захлопнул за собой дверь, прокричав: «Белые во дворе!» Тут же прозвучали выстрелы. Испуганный конь кинулся прочь, потащив за собой бойца, накрутившего на руку повод.
Чапаев выстрелил в окно. Находившимся во дворе казакам пришлось укрыться и начать перестрелку.
К тому моменту стрельба шла по всему Лбищенску. Бойцы гарнизона лупили в темноту друг по другу. Надо было как-то их собрать и организовать оборону.
Воспользовавшись затишьем, комдив выскочил в окно на противоположную сторону. Пробежал в предательско-белой нижней рубахе по улице. Гаркнул на мечущихся бойцов. Увидел пару пулемётчиков. Скомандовал «за мной». И — снова в дом, в который казаки и заходить не стали. Пара десятков бойцов, успевших просочиться в дом, стали в круговой обороне. Сверху работали пулемётчики.
Затея белых тихо захватить комдива была сорвана.
На другой стороне городка такую же круговую оборону заняли пулемётчики во главе с комиссаром Батуриным, недавно присланным вместо бездельника Фурманова. Казалось, вот-вот и обезумевшие бойцы-чапаевцы придут в себя. Подтянутся к точкам сопротивления.
Ведь численность гарнизона доходила почти до четырёх тысяч штыков! А техника! А броневики! Только пулемётов — несколько десятков!
И в самом деле, казаки будто замешкались. Атака захлебнулась. Надо теперь выходить на контратаку!
Откуда только взялись новые всадники? Потекли по городку казачьей лавой, спешились.
А вот и пушку подтаскивают. Залп!
Сначала был накрыт дом, где отстреливались бойцы с комиссаром Батуриным.
Чапаев с венграми-пулемётчиками успел выскочить из оконных проёмов перед тем, как накрыло и штаб.
Теперь одно спасение — на противоположном берегу Урала. Но почему так тяжко бежать?
Вот кто-то из бойцов подхватил под руку. Тянут к воде. Отстреливаются.
Чапаев посмотрел на красную от крови рубаху на животе.
Ну, вот и всё. Ранение в живот, считай, смерть. Это он помнил ещё с германской.
Бойцы плыли вместе с комдивом, который уже не подавал признаков жизни.
На другом берегу в темноте дотянули его по песку до прибрежных кустов.
— Ну, что? — спросил один.
Другой наклонился и покачал головой:
— Всё. Конец…
И добавил с акцентом:
— Надо копать… В песок… А то найдут.
Тимофей Ипполитович Сладков за боем наблюдал с высотки. Он услышал, как в центре городка защёлкали ружейные выстрелы. Понял, что вторая группа казаков во главе с Бородиным напоролась на патрульный пост. Потом выстрелы раздались уже на том месте, где находился штаб.
Плохо. Значит, не удалось подойти незаметно. Он ещё не знал, что группа казаков под командованием подхорунжего Белоножкина, которой было поручено скрытно проникнуть в здание штаба и пленить Чапаева, не окружила дом. Вместо этого казаки кинулась к двери. Где встретились с ординарцем, подводящим коня. Он и успел предупредить комдива.
Взвод Белоножкина кинулся за убегающим красным командиром на улицу, а тот, наоборот, завёл пулемётчиков обратно в кирпичное здание. И организовал оборону.
Тем временем точек сопротивления уже стало две. И, судя по огню, сопротивлялись они яростно.
Беспорядочная хаотичная стрельба на улицах Лбищенска свидетельствовала о том, что противник деморализован. Но это только на время. Пока паниковавшие красноармейцы не сообразят, что надо собираться у штаба и второго дома с пулемётами. Что же Бородин? Где его отряд? Почему не штурмует второй дом?
И отчего вдруг затихает стрельба с нашей стороны? Что произошло?
Сладков не знал, что в этот момент золотой погон подвёл лихого казака полковника Бородина. Пройдя весь город, Бородин осадил дом, где отстреливались бойцы комиссара Батурина. Но меткий выстрел снайпера из красного авиаотряда угодил ему прямо под папаху.
«Всё! — понял Сладков. — Пора выпускать резерв и обе пушки на прямую наводку».
Свежие силы и пушечные залпы опрокинули последнее сопротивление. Красные повсеместно бежали, бросали ружья. На них вымещали свою злость и обиду казаки из отряда Бородина.
Погибших среди казаков в ту ночь из тысячного отряда набралось — всего два десятка! И надо же, — сам командир!
Впрочем, не руководи этим боем хладнокровный начштаба, спланировавший и операцию, и бой, ещё неизвестно, как бы он повернулся.
Комиссар Батурин спрятался в печку, но был немедленно выдан хозяевами дома, вытащен на улицу и тут же зарублен.
Потери красных были невероятны. Более полутора тысяч убитыми! Больше восьмисот — пленными. Кто-то утонул в Урале, кто-то возможно, разбежался по степи. Кто-то прятался по подвалам и чердакам. Их выдадут местные жители, ненавидевшие красных разбойников. Казаки их ещё поймают и уничтожат.
Но не было самого главного, — комдива.
Сладков выслушивал доклады командиров своих отрядов, шагая по улице.
Светало. На центральной площади городка, прижимаясь друг к другу, стояла толпа пленных в исподнем белье. С другой стороны к площади молча шли молодые казачки, сжимая в руках палки, вилы, серпы.
Женщины внимательно смотрели на пленных. Под их молчаливыми ненавидящими взглядами бравые красные бойцы-чапаевцы, повизгивая от ужаса, старались забиться за спины своих товарищей, прятали лица, вставали на четвереньки.
— Это ещё что?
— Это, ваше благородие, местные казачки пришли обидчиков своих высматривать, — доложил Сладкову адъютант. — Пока эти сволочи здесь стояли, столько девок перепортили. И баб тоже-ть сильничали без меры. Теперь ежели кого усмотрят, казаки выдадут тут же. Пусть уж сами… Или как прикажете?
Сладков только рукой махнул:
— Пусть так и будет.
И зашагал дальше по улице, забитой валяющимися полуголыми телами с зажатыми винтовками в руках.
В ночь на 5 сентября 1919 года красные в Лбищенске потеряли не менее 2500 бойцов,
5 грузовых автомобилей, весь 30-й авиаотряд с 4 аэропланами и даже киноаппараты. На следующий день к Лбищенску подошёл большой красный обоз для 25 дивизии. Охрана настолько растерялась, увидев казаков, что даже не оказала сопротивления. Белым досталось до 500 повозок, продовольствие, оружие и боеприпасы.
Около 11 часов утра 5 сентября на аэродром в Лбищенске сел ещё один советский аэроплан и был тут же захвачен казаками. Кстати, лётчиков из авиаотряда казаки не тронули. Такие специалисты тогда ценились на вес золота.
Память:
Василий Иванович Чапаев, как настоящий советский святой, стал народным героем.
Вообще-то гибель комдива в годы гражданской войны воспринималась, как рядовой случай. Тем более, что этот комдив, как было отмечено позднее, стал жертвой собственной беспечности и самоуверенности.
А после лбищенской операции, когда красные осознали, что казаками были нарушены все коммуникации между захваченными ими станицами ниже по течению, запаниковали. Началось быстрое отступление красной армии на Уральск, отмеченное выжженными станицами по берегам Урала. Только чудо спасло Туркестанский фронт красных от полного поражения.
Впрочем, закрепившись в Уральске, красные уже зимой стали теснить казаков до Гурьева и далее — ледяной степью на Мангышлак. Уральское казачество было физически уничтожено советской властью. В годы гражданской войны погибло порядка 75% всего населения УКВ.
Память о Чапаеве увековечил сначала Дмитрий Фурманов, чудом избежавший лбищенской бойни. В его романе комдив представлен, как самородок, нашедший себя, благодаря революции. А затем — братья Васильевы, снявшие героический фильм, в котором было очень много несоответствий с действительностью. Но этого никто не заметил.
Говорят, что Сталин за первый же год после выхода фильма просмотрел «Чапаева» 38 раз!
После этого память героя была увековечена повсеместно. По всей стране теперь, где надо и не надо, стоят сотни бронзовых и гипсовых памятников и бюстов. В каждой казачьей станице, испытавшей на себе кошмары пребывания чапаевцев, непременно есть улица Чапаева.
А недавно неизвестно откуда найденная коммунистами внучка Чапаева грозилась приехать с топором в казачью станицу Красновскую (ныне — село Красное), чтоб громить бюст Тимофею Сладкову, установленный в церковной ограде.
Тимофей Ипполитович Сладков так и не вернулся в родной Уральск.
Воевал с красными вплоть до исхода уральских казаков зимой 1920 года из Гурьева в Форт-Александров на Мангышлаке. Прорывался вместе с двумя сотнями уральцев верхами через красные кордоны.
Уходил вместе с атаманом Толстовым в Персию. Оттуда — во Францию. Где уже отказался от борьбы против советской России, признав поражение белой идеи.
Всю жизнь проработал садовником в поместье богатых французов. Пережил фашистскую оккупацию. Сотрудничать с немцами отказался, считая их врагами ещё по Первой мировой. И умер в Париже в 1956 году.
Живя во Франции, он помогал уральским казакам публиковать свои воспоминания о гражданской войне в России. В том числе — и о Лбищенском рейде.
О нём подробно написали принимавший в нём участие подъесаулом (впоследствии — есаул) Павел Фадеев и — войсковой старшина, ставший впоследствии генералом, Михаил Изергин.
Память о своём герое, сумевшем умом и военным искусством победить противника, многократно превышавшего его количеством, хотели, было, увековечить немногочисленные потомки уральских казаков, ещё остающиеся в ряде станиц на территории Оренбургской области. Столичный скульптор Александр Ворожбет сделал бронзовый бюст. Казаки установили его на территории церкви в селе Красном (станица Красновская).
Однако несколько горластых коммунистов из КПРФ, живущих на территории этого села, провели решение шести поселковых депутатов о том, чтобы церковь демонтировала памятник.
Вероятно, церковь спрячет бюст, чтоб ни с кем не воевать. Тем более, что настоящих уральских казаков в этих сёлах остались считанные единицы.
Территория Уральского казачьего войска была отдана советской властью Республике Казахстан. Там казачество сейчас фактически запрещено.
Все более-менее сильные и самостоятельные уральцы давно уже давно живут в Москве и крупных российских городах. Или — за границами России: в Европе, Америке, Австралии.