Пара прожила вместе 40 лет, а потом муж убил жену из-за замечания насчет кофеварки. Был ли это акт внезапной злости или помутнение рассудка, разбирался суд. Адвокат настаивал на невменяемости подсудимого. Прокурор назвал эту версию "смехотворной". А судья принял свое решение. Резонансное дело в Америке подняло вопросы, может ли наука помочь судам определить психическое состояние обвиняемого.

Уголовный адвокат Роберт Хаузер защищал Ларри Лотца, которому предъявили обвинение в убийстве жены Карен. Как-то раз она сделала Лотцу замечание по поводу кофеварки, после чего он выстрелил в нее четыре раза из револьвера, а затем позвонил в службу 911 и признался в преступлении. Карен умерла позже в больнице.

Уголовное дело Лотца сводилось к двум главным вопросам: был ли он психически вменяем, когда стрелял в жену, и до какой степени может отвечать за содеянное?

Лотца арестовали в 2016-м, это был 65-летний пенсионер, бывший специалист по информационным технологиям и ветеран Вьетнама. Его друзья и семья отказывались верить, что Лотц мог убить женщину, которую так любил. Хаузер утверждал, что клиент был не в своем уме, и планировал доказывать, что у того было временное помешательство, вызванное посттравматическим расстройством и ранними признаками болезни Альцгеймера.

Хаузер рассказывает, что консультировался с экспертами, включая доктора, который провел позитронно-эмиссионную томографию, чтобы изучить мозг Лотца. По словам адвоката, снимки показывали нарушения и признаки болезни Альцгеймера. Это, по мнению Хаузера, могло подтвердить утверждения о невменяемости подзащитного.

Это дело поднимает одновременно старые и новые вопросы: как в судах определяют ментальное состояние человека и как это влияет на вину или невиновность? Как судьи или присяжные оценивают доказательства, связанные с работой мозга? И что должны знать адвокаты и судьи по этой теме?

С 2005 по 2015 год насчитывается более 2800 актов, где защитники по уголовным делам прибегали к нейронаукам, чтобы объяснить поведение клиентов или оправдать их, согласно исследованию профессора Дюкского университета Ниты Фарахани и профессора Стэнфордской школы права Генри Грили.

Возможности наук о мозге используют в юриспруденции все чаще. Поэтому фонд МаркАртура в Чикаго организовал исследовательскую сеть о праве и нейронауках. Его задача – проводить эксперименты с исследованием головного мозга в трех направлениях: психическое состояние, взросление подростков и доказательства.

Нейронауки и степени вины

Юрист, который представлял Лотца, утверждал, что доверитель не мог понимать криминальный характер своих действий и страдал от психического заболевания или нарушения во время преступления. «Понятно, что что-то определенно было не так», - говорит Хаузер.

Его аргументы относятся к очень важному аспекту уголовного права: обвиняемый должен знать и иметь намерение совершить преступление, чтобы отвечать перед судом. Но закон выделает разные степени вины, в зависимости от того, действовал ли человек намеренно, легкомысленно или даже небрежно. Решить, что правильно, может быть сложно для судей и присяжных. Это делает определение вины и назначение наказания еще более непростым делом.

Фонд МакАртура, который создан для исследования этих вопросов, провел эксперимент. Исследователи задались вопросом, может ли  функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) определить, действовал ли человек с умыслом или просто легкомысленно. 40 участников эксперимента попросили вообразить, что они несут чемодан через пост охраны. Некоторым сказали, что в их воображаемых чемоданах спрятана контрабанда. Другие точно «не знали», что внутри, но, возможно, там было что-то запрещенное. Им также сказали, что их вознаградят, если удастся пронести чемодан, но если поймают – придется заплатить штраф.

Участники эксперимента делали выбор, лежа внутри аппарата функциональной магнитно-резонансной томографии. На основании результатов сканирования, обработанных программой машинного обучения, исследователи смогли указать, кто из участников был уверен, что «несет контрабанду» (умысел), а кто знал только про риск (неосторожность).

Исследование, опубликованное в 2017 году, показало, что можно определить, какой вид мозговой активности отвечает за осознанный выбор, в противоположность простой небрежности. Можно ли его использовать в системе уголовного правосудия? «Есть вопрос, правильные ли у нас категории вины, - говорит Гедеон Яффе, профессор юриспруденции, психологии и философии в Йельской школе права и один из авторов исследования. – И я думаю, что нейронауки могут помочь нам удостовериться, что здесь все верно, или, наоборот, есть причины что-то пересмотреть».

Воспоминания

Воспоминания Лотца о том, как он стрелял в свою жену, могут стать ключевым доказательством в вопросе его вменяемости. Как точны были его слова, и говорил ли он правду?

Воспоминания играют ключевую роль в праве, относятся ли они к надежности свидетельских показаний, или тому, как подсудимые описывают свое психическое состояние. Группа МакАртура исследовала, можно ли отделить истинные воспоминания от ложных, а правду от лжи с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Хотя частные компании продвигают фМРТ как «детектор лжи», суды не признают такое доказательство, потому что технология не получила общего одобрения в научном сообществе.

Энтони Вагнер, член группы МакАртура, профессор психологии и нейронаук и директор Лаборатории памяти в Стэнфорде, согласился, что технология еще не готова для использования в зале заседаний. В то же время, он с коллегами исследовал вопрос, может ли томография определить, что человек что-то вспоминает – концепция, которая когда-нибудь, вероятно, и поможет подтвердить правдивость.

Практика показала, что данные томографии можно использовать для подтверждения того, что человек вспоминает. В одном исследовании в 2016 году Вагнер нанял группу студентов Стэнфорда, которые три недели делали снимки во время прогулок по кампусу, учебы и жизни. Потом молодые люди ложились в аппарат и просматривали фотографии – частично свои собственные, частично чужие. С помощью сложных статистических инструментов исследователи смогли отличить разные виды мозговой активности и найти закономерности. Алгоритм машинного обучения с точностью более 90% позволял определить, узнает человек свою фотографию или смотрит на чужую.

В то же время, исследователи не смогли найти способ определять, скрыл ли человек намеренно некоторые воспоминания. «Ложную память» технология тоже не определяет. «В этом случае мозг ведет себя так же, как и в случае с настоящими воспоминаниями, - говорит Вагнер. – Поэтому, если испытуемый в лаборатории видит фото и ошибочно считает, что раньше видел этого человека – определить правду нельзя».

Теоретически, когда-нибудь юристы или сотрудники правоохранительных органов могут использовать фМРТ, показывая подсудимым фотографии места преступления или пострадавших, чтобы увидеть, работают ли в мозгу зоны, отвечающие за память. Но пока эта технология только зарождается. «Непроверенным нейротехнологиям не место там, где цена вопроса – это свобода подсудимого, - говорит Вагнер. – В суде нам надо вспоминать сложные явления и события. В лаборатории исследования более ограниченны и больше контролируются».

Прогресс и предостережение

Один из самых сложных вопросов – в том, как юристы могут использовать данные нейронаук в суде. Например, есть исследование о том, что люди с повреждениями мозга часто теряют самоконтроль. Можно ли сослаться на него в уголовном деле одного человека? Зачастую нет, потому что не все люди с повреждениями мозга совершают преступления.

Стивен Морс, профессор права, психологии и судебной психиатрии в Университете Пенсильвании – один из самых авторитетных приверженцев мнения, что нейронаучные исследования не готовы изменить юриспруденцию сколь-нибудь заметно, и сомневается, что они могут это сделать в ближайшем будущем.

По словам эксперта, нейронауки не продвинулись в том, чтобы предложить юридически значимые доказательства человеческого поведения. Например, сканирование мозга не определяет психические расстройства, в отличие от наблюдений и клинических тестирований. В то же время, Морс признает, что впечатлен исследованиями о неосторожности, потому что они подают надежду. «Это скромное, но серьезное достижение, - говорит он. - Мы показали, что можно найти корреляции в работе мозга в сравнении двух состояний ума».

Уровень вины

На суде Лотца адвокаты строили защиту на его психическом состоянии. Доктор Гита Бансал, психиатр, на допросе сообщила, что у подсудимого был посттравматический стресс, связанный с насилием в детстве и службой во Вьетнаме. По ее словам, у него также были дегенеративные расстройства – диагноз, поставленный после позитронно-эмиссионной томографии. Бансал заключила, что он не мог понимать своих действий, когда стрелял в жену и отвечает критериям невменяемости.

На перекрестном допросе Бансал, однако, признала, что Лотц был достаточно в своем уме, чтобы позвонить в 911 и признаться в преступлении со всеми подробностями. Заместитель государственного прокурора Скотт Хоферт назвал аргументы о безумии «смехотворными» и описал случившееся как намеренные действия обозленного человека.

Лотц отказался от суда присяжных и предпочел судью. Но судья Дэниэл Шэйнс в итоге не стал считать его невменяемым и признал, что убийство было актом слепой ярости. Шэйнс, который утверждал, что принял во внимание раскаяние Лотца и его проблемы с психическим здоровьем, в 2019 году назначил подсудимому 16 лет заключения.

Адвокат Хаузер, пусть и разочарован приговором, надеется, что в заключении Лотц получит необходимое лечение. «Его признали виновным в убийстве второго класса, а значит, он может выйти на свободу примерно через семь лет. Его жизнь не закончена».

Сокращенный перевод статьи Millions have been invested in the emerging field of neurolaw. Where is it leading?

Источник.